Безумная (Михай Эминеску)

Безумная

Перевод С. Шервинского

Смотрите, вон бежит она

В лохмотьях слободой,

В мороз босая! Почему

Над ней наперебой

Смеетесь вы, спеша вослед

Глазеющей гурьбой?

Чем заслужить она могла

Глумленье?.. Брань, плевок,

Свист, улюлюканье… И так

Горька ей пыль дорог.

Попросит хлеба — бьют ее

И гонят за порог!

О ней вы знаете?.. — тогда

Вы — негодяи… Нет!

Узнав, вы стали бы добрей,

Ей не плевали б вслед…

Вот повесть, милые друзья,

Ее печальных лет.

Светало. Заливались псы,

Трубил немолчно рог.

Крестьяне цепью в горы шли.

Покинув мрачный лог, —

Помещик без толпы крестьян

Охотиться не мог!

Бедняги! Целое село

Повыгнал граф в тот день —

Свой безумный нрав потешать!..

Все глуше бора тень.

Глазами рыщут в полутьме, —

Куда бежал олень?

Загонщики среди стволов

Меж тем сомкнули круг,

А граф на молодом коне

Гарцует, черту друг!

Но вот копыта вскинул конь…

Кого же смял он вдруг?

Ой, парень! Смертью в грудь ему

Вдавилась медь подков…

Народ окаменел. А граф… —

Жалеть ли мужиков?

Коня пришпорил, хохоча,

Хлестнул — и был таков!

Загонщик в хате на скамье

В мученьях молча гас.

А мать?.. Безудержно, навзрыд

Все плачет и сейчас.

Так убивалась и тогда,

Над раненым склонясь.

Несчастная! Ее ль теперь

Преследует ваш смех?

И ваша мать сошла б с ума,

Случись подобный грех.

Вам сладко было б, что она —

Посмешище для всех?

Где взять лекарство? — Из земли,

Из пламени достать!..

Но нищета!.. Болеет муж,

Сдружилась с ним кровать.

Такой стал тощий, что легко

Все кости сосчитать!

А сын… Прикрыла тряпкой грудь, —

Слезами полила…

Ни дров, ни мамалыги нет…

Надеждою жила

Три дня, — а на четвертый день

Двух мертвых погребла.

Вон оземь бьется головой,

Едва лишь вспомнит их…

А вам смешно? Вам не грешно

Глумиться в этот миг?

О, дайте же оплакать ей

Покойников своих!

Руками тянется — детей,

Как видно, приласкать,

Смеется, будто бы она

Счастливейшая мать!

Но вот — проклятья сыплет вновь,

Вот мечется опять…

Русандрой дочь ее звалась.

Бывало, всю-то ночь

Ласкает на пороге мать

Единственную дочь.

Все умерли, их в мире две,

И врозь им жить невмочь.

Раз в хату к ним вошел слуга

Из замка, стал в дверях:

«Рубашку хочет граф иметь,

Как носят в деревнях.

Идем! Ты славишься у нас

Узорами рубах!»

Пошли… Но графа грудь иным

Желаньем зажжена…

«Что запираешь дверь? Зачем?

Не трогай, сатана!» —

Миг — и разбилась головой

Об переплет окна.

И тело девушки внесли

В лачугу двое слуг.

Мать не рыдала, — кулаки

Безмолвно сжала вдруг,

И вырвался проклятий вопль,

И взор застыл от мук.

Безумен тот, кто честь блюдет!

Лишь зло со всех сторон.

Все может сильный, к злым делам

Нас принуждает он.

Сильны хозяева — смешон

Небесный им закон!..

Тогда лишь слезы из очей

Вдруг хлынули… Потом

Похолодела, как мертвец,

И рухнула снопом.

А граф! — И он и небеса

Смеются над рабом!

И нам высмеивать рабов?

Господ щадить и нам?

В душе они пигмеи, — пусть

Гиганты по правам!

Взять в руки крест да отхлестать

Мерзавцев по щекам!

1889

Безумная (Михай Эминеску)